Юрген ПЕТШУЛЬ, западногерманский журналист
Такого парня, как Кен, можно бояться — двухметрового роста, широкие квадратные плечи, развевающаяся грива, усы. Кен стоит у стойки бара в Бретоне, потягивает из стакана минеральную воду и сам себя немного побаивается. Он говорит: «То, что я буду делать завтра, — самоубийство чистой воды».
Еще год назад Кен Бёрнич из Нового Орлеана был студентом факультета политических и исторических наук. А теперь переменил род занятий. Стал профессиональным спортсменом. Игра, в которую он играет, называется американский футбол и считается самым жестоким видом спорта. К европейскому футболу она имеет мало отношения. Каждый год 1 миллион 400 тысяч молодых людей в защитных шлемах и неуклюжих, на толстой поролоновой подкладке доспехах выходят на поле; 1 миллион 300 тысяч из них выбывают из схватки с травмами — в основном переломы. Медицинская помощь, оказываемая пострадавшим, обходится в 300 миллионов долларов в год. Десяти игрокам в каждый сезон санитары и врачи помочь не успевают. А вся борьба заключается лишь в том, чтобы забросить 400-граммовый, вытянутый, как яйцо, кожаный мяч за линию ворот команды противника.
«Завтра, — объясняет Кен Бёрнич, потягивая свою воду — алкоголь строго запрещен тренером, — завтра, как только раздастся свисток, я должен ринуться с кожаным снарядом под мышкой вперед и прорваться как можно дальше на половину противника». Это не так просто: полдюжины таких же великанов, как сам Кен, со всей их медвежьей силой накинутся на него. Будут пинать ногами, лупить кулаками по чему попало, стремясь любым способом свалить на землю.
Профессиональный футболист Кен Бёрнич, хотя и новичок в знаменитой команде «Нью-йоркские ракеты», знает это слишком хорошо. Позади уже два перелома ноги и разрыв плечевой мышцы. Знает он и то, что страх футболиста в тот момент, когда раздается свисток и начинается игра, превращается в ярость. Он ринется вперед и будет отбивать у других мяч так, будто дело касается жизни. Но дело действительно касается его жизни — во всяком случае, его существования в профессиональном футболе.
Кен Бёрнич не хочет упускать своего шанса. Он снова отпивает глоток воды. «Если ты не докажешь, что годишься, если сразу же не войдешь в обойму, то следующая игра будет для тебя последней, это будет для тебя конец всему — сезону, карьере. В таких случаях тренеры и владельцы клубов не знают милосердия». Что же заставило его заняться этим делом? Бёрнич об этом говорит так: «С такой работой можно очень быстро стать инвалидом, но можно через пару лет стать богатым и знаменитым, как Джо На-мат, капитан моей команды».
Среди игроков двадцати восьми американских профессиональных футбольных клубов многих называют «звездами», но «суперзвезда» — одна, 33-летний Джо На-мат. «Джо, — стонут бульварные газеты,— ты Мессия футбола!», а футбольный журнал писал однажды: «Раньше незабываемым событием для каждого было пожать руку Джону Кеннеди, теперь такая же честь — пожать руку Джо Намету». Участие в трех голливудских фильмах приумножило его славу, как и шесть книг, уже написанных о нем. «Хэй!» — выкрикивает капитан и, тяжело опустившись на скамейку, выплевывает выломанный зуб: «Это не считается, разве это настоящая травма!» Плевок у Джо мощный — зуб летит два метра.
Что же считается? На перечисление уйдет несколько минут, потому что список потерь «суперзвезды» не уступает по длине списку его успехов: два перелома носа, выбиты все передние зубы, дважды перелом ключицы, перелом бедра, раздробленная коленная чашечка и т. д. и т. п. (Растяжения и вывихи, разумеется, не в счет.) В общей сложности три года своей футбольной жизни Джо Намат провел на больничной койке. Но его финансам это не повредило.
У Джо Намата не было богатых родителей, и первые деньги в своей жизни он добыл налетами на киоски и лавки мелких торговцев. Столь высоко ценимую специалистами технику броска он выработал в уличных побоищах камнями. В школе и позже, в колледже, футбольные тренеры быстро приметили его таланты. В двадцать лет он подписал контракт и стал профессионалом. Уже в первой игре он несколько раз так ловко обманул противника, что тот, озадаченный, крикнул ему: «Эй, двенадцатый номер, как тебя зовут-то?» — «Купи завтра газету, увидишь мое имя в заголовках».
В 1965 году самоуверенного новичка купили «Нью-йоркские ракеты». Под его предводительством «Ракеты» стали лучшей командой первенства США, а в 1969 году «Ракеты» завоевали главный приз в этом виде спорта — «Суперкубок».
Свои представления о мире и себе Джо Намат объясняет просто и доходчиво: «футбол — зеркальное отражение американского общества. Каждый хочет вырваться вперед, конкуренты его не пропускают, но каждый стремится во что бы то ни стало вырваться вперед. Игра не более жестока, чем вся наша жизнь. Страшнее американского футбола может быть только одно — война».
Применение огнестрельного оружия на поле запрещено, но все остальные средства уничтожения противника дозволены в этой мини-войне. Подножки и удары судьями за нарушения не считаются.
Заправляют всеми футбольными делами не судьи, не тренеры, не менеджеры команд, а хозяева клубов. Когда, например, «Хьюстонские нефтяники» выступают против «Дельфинов Майами», сразу ясно, что за борьбой стоят техасские нефтяные короли и владельцы отелей во Флориде. «Детройтские львы» принадлежат автомобильным фабрикантам Детройта, «Нью-йоркские ракеты» — поставщикам текстиля и биржевым спекулянтам Манхэттена. Хозяева могут продавать своих игроков другим клубам даже против их воли. И когда гладиаторы внизу, на поле, бросаются друг на друга, их господа, сидя в «царской ложе», опускают вниз палец, решая их судьбу. Общий доход двадцати восьми клубов, включая продажу открыток, сувениров, трансляцию по телевидению, — многие десятки миллионов долларов за одну игру.
Итак, вечером перед игрой Кен, белокурый новичок «Ракет», стоит в баре со стаканом минеральной воды в руках. Ровно в десять, как сказал тренер, он отправится спать, хотя и знает, что волнение наверняка не даст ему заснуть.
На стадионе собралось более 60 тысяч человек. Сначала девушки в ярких юбочках, вскидывая дружно ножки, разбрасывают конфетти. Игроки выстраиваются. Звучит национальный гимн. На телекамерах загораются красные лампочки. Свисток. Атаку с центра поля начинает 53-й номер «Ракет» Кен Бёрнич. Он сразу же захватывает мяч и, прижимая его к себе левой рукой, бросается поперек поля. Трое игроков из команды противника («Патриоты Новой Англии») кидаются наперерез. Мощным ударом он укладывает одного из них, но двое тут же заполняют брешь. Третий, поднявшись, толкает Бёрнича в правое плечо. Номер 53 крутится вокруг собственной оси, кажется, вот-вот упадет, но удерживает равновесие и пробегает еще пять-шесть метров. Снова его атакуют. Ему удается увернуться, и ворота противника еще на несколько метров ближе. Но вот двадцать восьмой «Патриотов» бодает его в живот тяжелым защитным шлемом. Номер 53 отлетает на метр и падает на изумрудную траву, прижимая к себе мяч. Четверо-пятеро набрасываются на упавшего. Свисток судьи. Игра остановлена. Оказывается, произошло нарушение правил.
Номер 53 корчится на земле, медленно поднимается, держась за живот, с искаженным от боли лицом. Стадион аплодирует. Аплодисменты предназначаются Кену Бёрничу. Игроки его команды и тренер похлопывают его по плечу. Он пробежал почти 17 метров. Телевидение дважды повторяет его марш-бросок в замедленной съемке.
Кен Бёрнич, «самоубийца», еще несколько раз срывает аплодисменты. На следующий день в «Нью-Йорк тайме» будет написано: «Новый игрок «Ракет» молодой Кен Бёрнич продемонстрировал захватывающую игру».
«Ракеты» выиграли на пределе — 29 : 27. Четверо получили серьезные травмы. Трое, хромая, сами ковыляют в раздевалку, четвертого уносят. Остальным посчастливилось отделаться ушибами и синяками. Они стягивают шлемы, улыбаются, машут руками. Самый старый игрок команды, номер 32, забирается на скамейку и вытягивается во весь рост. Тишина. Остальные становятся на колени, берутся за руки, образуя круг. Номер 32 произносит отчетливо: «Боже, спасибо, что ты оставил нас в живых...»
Перевела с немецкого И. ПОРУДОМИНСКАЯ
